АЛИНА МАКСИМОВА
«Использую себя, чтобы смотреть»
Ветер перемен повеял, казалось бы, совсем недавно, но вместе с ним и новыми политическими лозунгами на Россию обрушился такой поток мировой культуры, что в нем стало сложно отличить зерна от плевел. За несколько лет наша публика в жизни и на экране видела такое, что и не скажешь сразу, чем еще можно её поразить.

Поэтому Виктор Яичников, отбирая картины для своей первой персональной выставки, не рассчитывал на восторженный прием зрителей. Просто ему показалось, что накануне дня рождения, Нового года и Рождества Христова будет уместно еще раз, своими работами процитировать Джона Леннона: «Все, что тебе нужно – это любовь».

All you need is love 1999
Картину взглядом не протрешь
— Владимир Басинский. Липецкий художник ХХ века.
Все, что тебе нужно - это любовь 1999
— Столь теплая и искренняя реакция для меня самого была неожиданной, - говорит Виктор. – Я думал, придет народ, выпьет – закусит, побродит и всё. Нет. Весь вечер ко мне подходили люди, спрашивали. Возможно, они никогда и не интересовались искусством, но чем-то я их зацепил.

Приятно, что не было таких зрителей, которые придут, посмотрят, что нет березок нарисованных, и уйдут.

На открытии летчик был, говорят, первый чуть ли не в мире генерал-майор Харчевский. Он говорит, мол, я понимаю, что все это не просто так, что в этих работах что-то есть. Но что – не могу сказать.

Когда человек вот так настраивает себя на восприятие, он рано или поздно доберется до смысла. А Харчевский сам как художник, летает как пишет. Его «колокол» - просто фантсатика. А однозначно принять – не принять – это слишком узко и просто.
— Сейчас столько появилось «свободных» художников, которые могут нарисовать все, что угодно и объявить это авторским сознанием. Как неискушенному зрителю различить, где талант, а где кустарщина?
— Учиться надо. Даже не столько книжки умные читать, сколько общаться с теми, кто что-то понимает в живописи и ценит её. Это не обязательно критики или художники, хотя мы и не закрыты для общения. Чаще зрители не хотят общаться с нами. А ведь то, что для нас очевидно, для непосвященного человека кажется издевательством. Чтобы «издевательские» картинки делать, времени нужно три часа…
Возвращение блудного сына 1999 г.(фрагм)
— Как же провести грань между очевидным и издевательством?
— А вот это самое сложное. Неопытный зритель в полотне ищет узнаваемые предметы. Но зачем воссоздавать природу, если есть фотография, наконец, художественная фотография. Нужна тебе природа – поезжай за город, подыши полной грудью: пользы и впечатлений будет намного больше, чем от перерисованной.

Гораздо интереснее на основе впечатления создать что-то свое, новое. Но это с трудом воспринимается как зрителями, так и натуралистами, настроенными чаще всего весьма воинственно.
— А сам ты к кому себя относишь, к абстракционистам?
— Да как сказать. В современном искусстве трудно выделить какое-то цельное направление. Творчество каждого художника – это своеобразный коктейль. Слава богу, у меня хватает ума, интереса и терпения, чтобы смотреть разную живопись. Понимаешь, я смотрю работы самодеятельных художников, которые в ряд выставлены около рынка. Они же меня не раздражают.
— По этому поводу вспомнила высказывание одного критика. Он говорил, чтобы понять, талантлив ли художник, нужно знать, умеет ли он рисовать в реалистической манере.
— Не согласен, это не совсем так. Есть люди, которым дан талант видеть мир другим. Пиросмани наверняка не владел академическим рисунком, но от этого он не становится хуже. И я не могу сказать, что он примитивист. Пикассо вообще решил, что Пиросмани модернистский, современный, очень сильный художник, по пластике и по образности. Человек, который всю жизнь делал какие-то вывески масляными красками на клеенке.
За столом 1995 70х50
— Пиросмани?
— Да. То есть не обязательно быть Репиным или Серовым. Рисунок может «хромать», но есть пластическое восприятие.
— Может, внутреннее видение?
— Я не знаю, что такое внутреннее видение. Вокруг этого всегда критики наворачивают путаную терминологию, а говорить об этом можно проще.
— Хорошо, по-другому: если у тебя есть, что сказать, и ты знаешь, как это сказать, то надо об этом говорить.
— Да-да, только формулировать надо еще проще. И вдобавок набраться терпения, чтобы не ругать, а попытаться понять. Я же не буду разговаривать с человеком, далеким от живописи, используя, скажем, терминологию журнала «Флэш-арт» или другой искусствоведческой литературы. Он на меня посмотрит, задумается и отойдет. И больше не обратится к этой теме, по крайней мере, со мной больше общаться не будет. Нужно быть доступнее. Кстати, заумностью многие политики страдают. Например, Гайдар. Умный мужик, но как начнет «вышивать» что-нибудь – мама дорогая!..
— У тебя на выставке есть картины с вполне узнаваемыми предметами и фигурами. А есть абсолютно непонятные, в частности, мне.
— Я тоже некоторые статьи не понимаю. Что касается картин, есть вещи более стилизованные, а есть более реалистичные.
— Не хочется задавать банальные вопросы, но с чего начинается картина, как рождается сюжет.
— Не знаю с чего. «Когда бы вы знали, из какого сора…». Чаще всего я не знаю, что получится. Просто в голове рождается масса образов, мыслей, зарисовок, которые оформляются в целое, ближе к завершению работы. Вот та картина, «Веер», которая тебе понравилась, началась с того, что я увидел павлиньи перья. Потом эти две головки, потом представил, как они светятся таким зелено-голубым, две девушки с зелеными лицами.
— А что с ними по замыслу художника, почему они с зелеными лицами?
— Это не то, что ты думаешь. Просто рефлекс от перьев.
Дама с кошкой 1993 г. 100х80 см
— Хоть ты и говорил, что все можно объяснить, мне кажется, немного напряжно отвечать на вопрос, мол, а что это нарисовано, почему они зеленые. Как бы там ни было, все равно красиво. Ну, допустим, на создание картины тебя может подвигнуть любая мелочь, что помогает тебе развиваться, расти профессионально?
— Общение, книги, телевидение. Я очень внимательный. Я использую себя, чтобы смотреть, как сказал Анри Картье – Брессон. Одинаковых художников быть не может. Даже сиамские близнецы будут рисовать по-разному.
— Почему?
— Потому что разными руками рисуют. А вообще, не знаю, сколько там у них рук, я их ни разу не видел.
— Да Бог с ними, с близнецами, пусть рисуют. Лучше скажи, западные ценители живописи и наши – это разные явления?
— Ну, сейчас нет того повышенного интереса к русским художникам, который был в первые годы перестройки. Тогда для Запада Россия была символом страны, освобождающейся от коммунизма, поэтому любые, чаще всего, невысокого уровня вещи оценивались баснословными суммами.

Сейчас все стало на свои места и оценивается уровень работ, а не национальность художника. В этом смысле все коллекционеры похожи друг на друга, разница лишь в том, что там этот круг шире, в него входят и не очень состоятельные граждане. К тому же рынок искусства существует давно, вкусы формировались на протяжении нескольких поколений, поэтому есть спрос на искусство разных направлений.

А наши люди, чаще всего, безоговорочно принимают лишь реалистические пейзажи. Они пока не достигли того уровня материального благосостояния, который позволяет не думать о хлебе насущном – на это уходят все силы. Для восприятия современных течений в живописи нужно и время, и желание. Плюс место, где все это можно увидеть. Так как в бюджете нет средств, чтобы привести в порядок единственный выставочный зал, приходится надеяться на частные галереи.

— Как «Мир художника»?
— Так она, к несчастью, единственная частная галерея в Черноземье, но, к счастью, в Липецке. Возможно, этот бизнес окупится нескоро, но хотелось бы верить, что участие, которое владельцы этого шикарного помещения принимают в судьбах липецких художников не окажется бессмысленным. И ещё надеюсь, что у нашего арт-рынка, который пока находится в зачаточном состоянии, есть будущее. Настоящее, конечно, тоже есть, но будущее, думаю, лучше.
Беседовала и тонула в лучах таланта Алина Максимова.

23-30 ноября 1999 г. «МК» в Липецке.

Обнаженная 1999
Made on
Tilda